— Верно. — Мария еще раз глянула на пол. — В каютах не было вора. Кольцо, наверное, проскользнуло за эту планку. Думаю, его уже нет.

Мария помогла подняться Изабель. Вместе они перешли в большую каюту, прихватив с собой лампу. Пожилая дама тяжело опустилась на стул, молодая женщина подошла к приоткрытому окну. Она видела факелы на пристани, смотрела, как переносят вещи с других кораблей. Даже в темноте жизнь порта кипела.

— Хочешь немного вина, Мария? — спросила Изабель, наливая себе кубок. — Оно слишком хорошее, чтобы не выпить его.

— Кто-нибудь из советников Карла уже появился на борту? — спросила Мария, знаком отказываясь от вина. — Как ты думаешь, может брат явиться сюда собственной персоной?

Изабель встала и выглянула в окно через плечо племянницы.

— В данном случае нас выручит его имперская спесь, моя дорогая. Он бы не против сюда явиться, но ему нужно, чтобы его об этом умоляли. Однако уверена, что утром из дворца прибудут министры — может, даже сам граф Диего де Гуэвара, — чтобы удостовериться, что ты будешь путешествовать с комфортом.

— Меня-то здесь уже не будет, — возразила Мария.

— Да, дорогая. Но во дворце не признаются в этом — во всяком случае, пока.

— Хм-м. — Мария оглянулась на темные контуры кораблей. — Карл обожает мощные и большие суда. «Святой Михаил» огромнее его любого галеона. Думаю, он непременно появится здесь.

— Мир склонился на коленях перед моим троном. — Тетя положила руку на спинку стула и приняла величественную позу. — Я самый могущественный правитель. Папа возвел меня в звание императора Священной Римской империи. А вы… вы… хотя ваш корабль и хорош, но вы всего лишь шотландцы, не более того. И мои будущие подданные, хотя вы этого еще и не знаете.

Мария улыбнулась и закрыла окно.

— Может, мы и виновны, но не стоит разглашать государственные секреты.

— Замыслы Карла ни для кого не секрет, дитя мое. Но я отвечаю на твой вопрос — нас не будет здесь задолго до того, как он снизойдет до визита на корабль. Во всяком случае, сегодня он здесь не появится.

Мария минуту молча смотрела на свою родственницу, затем подошла к крюку, на котором висел ее плащ.

— Мы еще не готовы, — сказала Изабель. — Мы должны ждать, пока за нами придет этот славный шкипер.

— Я знаю… Знаю, — ответила Мария, не в силах даже думать о том, где застанет их следующая ночь. Она плотнее закуталась в плащ. — Мне что-то стало холодно, Изабель.

17.

Небо над площадью Гроенплатц расцвело фейерверком, и Мария подбежала к окну.

Молодая королева выглянула из окна своей элегантной спальни на верхнем этаже. Внизу веселилась карнавальная толпа. Благочестивые священнослужители темневшего в сумерках собора наверняка с ужасом наблюдают подобное веселье в разгар поста. «Да нет», — засмеялась она, разглядев кардинала, наслаждающегося разноцветными вспышками фейерверка.

Питер, дворецкий Макферсонов, пухлый коротышка, рассказал ей, что празднество организовано купечеством Амстердама в честь посланников короля Джеймса. Прежде, до своего побега, во время кратковременного пребывания в городе Мария не раз наблюдала из окна дворца подобные фейерверки. Легкий ветерок развеял дым. Прищурившись, Мария старалась разглядеть королевскую свиту, но, к своему разочарованию, среди придворных она не могла увидеть Джона.

«Не будь дурочкой, Мария», — пробормотала про себя, продолжая рассматривать толпу. Взяв щетку, она провела ею по своим все еще влажным волосам. Жителям Антверпена дай только повод повеселиться. Все это торжество наверняка по душе императору. Он, без сомнения, радовался, что его гости развлекаются, оставляя ему время для отчаянных поисков королевы Марии, объекта их интереса и миссии.

Рассеянно заплетая волосы в толстую черную косу, она наблюдала за молодым человеком, карабкавшимся на деревянный щит, с которого запускали фейерверк. Через несколько минут, обменявшись шутками со стоящей рядом толпой, он закончил свою работу и спустился на землю. Взяв в руки факел на длинной ручке, поджег хлопушки, и они с оглушительным грохотом взорвались в небе. Молодая женщина улыбнулась — мужчина раскланялся с одобрительно гудевшей толпой и побежал к следующему посту.

К удовольствию Марии, они добрались до дома Макферсонов быстро и беспрепятственно. Она никогда раньше не была ни в одном из огромных каменных зданий, окружавших Гроенплатц и Харт-Хаус, и дом Макферсонов оказался для нее приятным сюрпризом. Как только она вступила в фойе за массивной дубовой дверью и увидела огромную мраморную фигуру оленя с рогами длиной в добрых три ярда, она поняла, что владельцы Харт-Хаус — незаурядные люди.

Довольно небольшой по размерам в сравнении с дворцами, в которых она жила, Харт-Хаус, безусловно, был самым красивым и изысканным домом, который ей когда-либо приходилось видеть. Сравнения с ним не выдерживали даже личные апартаменты императора. Кроме того, так как Мария никогда не отличалась любовью к роскоши, здесь ей было уютно, и это ощущение отнюдь не связывалось с богатой меблировкой. Дом излучал гармонию и счастье, она почувствовала это, как только вошла внутрь.

По приезде Дэвид, быстро переговорив с дворецким, тут же ушел, ему еще нужно было проводить через толпу праздного люда Изабель. Питер оказался добрым, слегка согнутым человеком с искрящимися умом глазами. Отпустив сбежавшихся слуг, он сам провел ее через большой зал, видимо, служивший для трапез и всяческих празднований. В конце его уютно потрескивал огонь в камине, освещая белоснежные стены.

Пока они поднимались по широкой лестнице, Мария с интересом рассматривала яркие живописные полотна, украшавшие стены. «У Амброуза и Элизабет Макферсон больше картин, чем у самих Медичи», — подумала она.

Картины висели повсюду: на стенах ее спальни, на лестничной площадке, в коридорах. Великолепные полотна. Только погрузившись в деревянную ванну с изящным орнаментом, которую любезно приготовил для нее Питер, Мария поняла, что картины, столь впечатлившие ее, принадлежат кисти Элизабет Макферсон. Упоминание Изабель о том, что Элизабет — художница, как-то выпало из ее памяти, и она вспомнила об этом лишь сейчас.

Одевшись и почувствовав себя легко и свободно, Мария у окна наблюдала последние вспышки фейерверка. По комнате поплыл запах свежего теплого хлеба и рыбы, и желудок Марии с готовностью откликнулся на эти ароматы. В дверь осторожно постучала служанка и провела Марию в смежную комнату, где стол ломился от яств, фруктов и вина. Питер приветствовал молодую женщину с явным удовольствием.

— О, леди Мария, вы прелестно выглядите.

— Спасибо, Питер.

Дворецкий подвел гостью к столу, возле которого стояли слуги, готовые выполнить ее малейшее желание. «Обращаются как с королевой», — подумала Мария. Она не знала, что Дэвид сказал о ней этим людям, но Питер сделал все для ее удобства.

Наверное, ей лучше подождать Джона и поесть вместе с ним, но она понимала, что вряд ли он скоро придет. Она слишком хорошо знала весь церемониал встречи важных иностранных гостей при дворе своего брата. Там потекут бесконечные длинные речи, и Джону их придется выслушать, прежде чем Карл поговорит с ним. Да и обеда с последующими развлечениями ему избежать не удастся. А раз сейчас пост, то наверняка после ужина будет показана какая-нибудь скучная нравоучительная пьеса. Джон вернется в Харт-Хаус очень поздно.

Ее внезапно пронзила острая боль при мысли, что она его вообще не увидит. Изабель предупредила, что, может быть, они отплывут с утренним приливом. Если так случится, а Джона задержат во дворце, то, значит, она видела Джона Макферсона последний раз.

Последний.

— Вы себя хорошо чувствуете, миледи? — Голос Питера звучал обеспокоенно.

Мария подняла на него глаза и проглотила комок в горле.

— Да, Питер.

Обед был столь же изыскан, как и сервировка, и Мария почувствовала нечто похожее на вину: Джон Макферсон делает все, чтобы доставить ей такое удовольствие, а она вновь должна бежать. Посопротивлявшись вначале на ее предложение сесть, Питер занял соседний стул. У Марии было к нему много вопросов, и он оказался прекрасным собеседником.